Анатолий Золотухин,
«Тайны «Слова о полку Игореве»
(монографическое исследование)
Николаев, Издательство Ирины Гудым, 2005.
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Введение .
Глава 1. “Слово о полку Игореве”, как Всенощное бдение с литией …
Глава 2. “Слово о полку Игореве”, как канон Постной Триоди
1. Краткая история развития и правила составления акро-, мезо- и телестихов .
2. Древнерусская история развития акромезотелестиховk
3. Восемь “Слов” Кирилла Туровского, как каноны
4. Два канона Кирилла Туровского
5. “Слово о полку Игореве”, как канон Постной Триоди
Глава 3. Акромезотелестихи “Слова о полку Игореве”
3.1. Акромезотелестихи 9-й песни канона
3.2. Разбивка песен канона на тропари
3.3. Акромезотелестихи, не входящие в программу 13-ти
3.4. Акромезотелестихи 6-й песни канона .
3.5. Акромезотелестихи тропарей канона
3.6. Акромезотелестихи 1-5, 7, 8-й песен канона
3.7. Программа 13-ти с мезостихами до 15-х слов
3.8. Осеняющий все “Слово” акровидеостих
Глава 4. Комментарии к акромезотелестихам “Слова” .
4.1. Летописная запись под 1147 г.
4.2. Летописная запись под 1185 г.
4.3. Летописная запись под 1186–1187 гг.
Глава 5. “Златоуст, паче всех на Руси просиявший”(К вопросу о биографии Кирилла Туровского)
5.1. Летописная запись под 1181–1182 гг.
5.2.“Слово о перенесении мощей Святителя Николая”
5.3. Послание Кирилла епископа Туровского к Богоблаженному архимандриту Василию о схиме
5.4. Две молитвы Кирилла Туровского
5.5. Последняя запись в Ипатьевской летописи
5.6. Проложное житие
5.7. Краткая биография Кирилла Туровского
Глава 6. Истоки символизма “Слова о полку Игореве” и его место в мировой культуре .
6.1. О символизме Моисея, Давида и Гомера
6.2. Место “Слова” в мировой культуре
6.3. Об особенностях исполнения ”Слова о полку Игореве” как первой оперы .
Глава 7. Реставрация сценария первой постановки «Слова о полку Игореве», как протооперы .
Заключение .
Библиогорафия .
Список сокращений
Приложения:
1. “Слово о полку Игореве” (текст в редакц. Д.С. Лихачева)
2. Канон об убиении Игоря Ольговича киянами 19 сентября 1147 г.
3. Текст Ипатьевской летописи под 1181–1182 гг.
4. Тексты Ипатьевской летописи под 1185 г.
5. Тексты Ипатьевской летописи под 1186–1187 гг.
6. “Слово о перенесении мощей Святителя Николая”
7. “Посланіние Кіурілла епископа Туровскаго к богоблаженному архимандриту Василію о схиме
8. “Въ недhлю по заутрени молитва къ Господу Богу нашему Iисусу Христу, творенiе Кирилла мниха Туровскаго”
9. Апрілїа .ки. память святаго Отца нашего Кюрілла, епискупа Туровинскаго
10. Родословная от Адама до Христа на общеисторическом фоне
11. Таблица определения Пасхалий по старому стилю
12. Таблица определения дня недели .
13. Таблица числовых значений кириллицы XI–XII вв. и греческого алфавита
14. Словарь богослужебных терминов
15. Родословная Илариона-Никона и Кирилла Туровского
ВВЕДЕНИЕ
Как вступительную молитву и эпиграф книги повторим вслед за Козьмой Маюмским (VIII в.) слова одного из его акростихов, обрамляющих крестовоздвиженский канон: «Крестом ограждаясь, произносим песнопение». Исследованием памятника автор занимается с 1980 г. Первая и последняя его статья «О художественной системе «Слова о полку Игореве» была написана в 1985 г. В ней архитектоника памятника рассматривалась на основе сравнения ее с композицией симфонизированного концерта, в современной интерпретации, а в древней – с византийским каноном. Последний, как церковное песнопение, чаще всего обрамлялся акростихом. В апреле 1987 г. со статьей познакомился академик Д.С. Лихачев. Он направил ее на отзыв своему заместителю, член-корреспонденту АН СССР, Л.А. Дмитриеву, который, одобрив первую часть работы, касавшуюся композиции «Слова», посоветовал усилить ее содержание. Вытекающие из канона акростихи он не нашел существенными и посчитал эту часть ненаучной. В основе этого заключения лежали представления о том, что по установившимся в науке представлениям ямб и хорей появились в русской поэзии только в конце XVII века, но никак не в XII веке.
После 25-ти лет работы автором написана пока не изданная книга большого объема “Гимны Киевской Руси”, в которой показано, что, вероятно, церковное богослужение было обобщающим жанром древнерусской литературы. В ней выяснено, что автором «Слова…» был Кирилл Туровской, а в роли Бояна имелся в виду наш первый поэт, летописец и художник (иконописец) Иларион-Великий Никон. В Киевской Руси на протяжении двух веков существовала и летописная школа Иларион – Нестор – Сильвестр – Кирилл Туровской – Андрей…, общим трудом которой стал Киевский свод Ипатьевской летописи. Все статьи в котором, с подачи Илариона и начиная с Повести Временных Лет (ПВЛ), записывались в виде цикла служб суточного богослужения. Д.С. Лихачев писал о том, что в древнерусской литературе не существовало обобщающего жанра. В этой книге на многочисленных примерах, в том числе и на материале Ипатьевской летописи, нам удалось показать, что таким жанром было церковное, или общественное богослужение (литургия). При этом необходимо отметить следующее. Во-первых, от использования для обозначения обобщающего жанра слова «литургия» нам пришлось отказаться для того, чтобы не смешивать и не сужать ее представление до понятия церковной службы обедницы. Во-вторых, настоящая работа не может претендовать на научную полноту изложения столь объемной книги. Ее назначение состоит в том, чтобы дать самые общие представления о книге и проиллюстрировать направление поиска преимущественно на примере такого памятника, как «Слово о полку Игореве». В-третьих, это направление исследований является совершенно новым в науке. Поиск наличия богослужебного оформления текстов древнерусских произведений нами был назван богослужебным анализом. Методология богослужебного анализа восстанавливалась путем циклического приближения к истине (методом проб и ошибок). Ссылки на источники приводятся только самые необходимые. В-четвертых, в связи с предыдущим, пришлось вводить и новую терминологию, которой ранее не существовало. Например, нами введен термин акромезотелестихов, для того, чтобы подчеркнуть их связь друг с другом, в отличие от отдельно взятых акро-, мезо- и телестихов, дать свое определение классическому акромезотелестиху, числовым и смысловым акростихам, миниканону и т.д. В-пятых, считая этот труд научным, ради объективности ведется изложение не от 1-го лица единственного числа, полагая своим соавтором Господа-Бога. Но, будучи изначально грешным человеком, заранее просим прощения у Господа-Бога за невольно допущенные ошибки, неточности (особенно в переводах), описки, возможные некорректности в обращении к сведениям о святых Русской церкви, неизвестной части их жизни. В библиографии приведены словари, которыми мы пользовались при переводе древнерусских текстов, а в Приложениях даны оригинальные тексты, словарь богослужебных терминов и справочные таблицы, облегчающие восприятие материала. В основе наших исследований наличия форм церковного богослужения в источниках древнерусской литературы, названных нами богослужебным анализом, лежит редкая книга М. Скабаллановича «Толковый типикон» [139; 140; 141]. Сегодня этот замечательный труд факсимильно переиздан в издательстве «ПАЛОМНИК»,(М., 1995). Эта книга во многом прояснила вопрос композиции церковных богослужений. В результате выяснилось, что многие «Слова», а не только «Слово о полку Игореве», могли исполняться одновременно в нескольких богослужебных формах: в основном, как служба всенощного бдения, византийский канон и литургия, или обедница. То есть, текст не изменялся, но в каждом жанре мог делиться между песнопениями по-разному. Это означало, что при этом изменялось также его музыкальное и драматургическое, или обрядовое, исполнение. Такая многоплановость позволяла использовать одну и ту же службу в разные дни и часы церковного календаря. Возможность исполнения «Слов» в жанре византийского канона могла носить и характер чисто литературного оформления, если при этом девять или восемь песен византийского канона обрамлялись акростихами. Справедливости ради скажем, что любители разгадывать научные тайны уже не раз высказывали предположение о том, что Кирилл Туровской был автором «Слова о полку Игореве» [см. журнал «Техника молодежи», №2, 1996, сс. 42-44] и приводили примеры, иллюстрирующие наличие акростихов в нем, сравнивали с византийским каноном [8], но это было сделано без подготовки надлежащей научной базы и исторического анализа, основанных на законах построения богослужебных произведений. Сегодня нами разработаны основы анализа богослужебного оформления древнерусских произведений литературы (богослужебный анализ), в одной из глав неизданной книги «Гимны Киевской Руси». При этом, однако, возникает вполне закономерный вопрос: причем здесь вообще жанр церковного богослужения, если «Слово » имеет явно светское и даже языческое содержание? Здесь впору отметить, что все ученые вслед за Н.М. Карамзиным повторяли: «Монах не дозволил бы себе говорить о богах языческих и приписывать им действия естественные» [62, 475]. Таким образом, за двухвековую историю изучения памятника он почти не рассматривался со стороны его возможного церковного происхождения. В советское время атеизм вообще был частью государственной политики. Новизна этого исследования, а также наличие открытия, доказывается тем, что такой академический труд, как «Энциклопедия “Слова о полку Игореве”» в 5-ти томах [176], обобщающий многолетние исследования памятника, не содержит ни одной статьи на эту тему, а Кирилл Туровской даже не упомянут среди многочисленных претендентов на авторство “Слова…”, равно как и имя Бояна не связывается с именем Илариона-Никона.Между тем, достаточно было осмотреться вокруг и увидеть православный Димитровский собор во Владимире, украшенный языческими богами, Святую Софию Киевскую с ее нетрадиционной ктиторской росписью напротив алтаря, с ее гудцами и скоморохами на лестничных переходах, на явно неканоническое содержание «Слова о Законе и Благодати» Илариона и т.д. и т.п., чтобы понять одну простую истину: язычество в Киевской Руси не искоренялось огнем и мечом, как на Западе, а медленно вытеснялось православием. Более того, трудами Илариона язычество было объявлено ветхозаветной частью новозаветного русского христианства. Язычество долгое время оставалось элементом светской культуры. Но язычество не имело таких глубоких литературных традиций, какие имелись в христианстве, построенном на Библии. И если теперь представить себя на месте Автора «Слова» в XII в., желающего написать светское произведение, то, спрашивается, чем бы он мог воспользоваться для создания произведения светского содержания? Конечно же, хорошо разработанной формой богослужебной драматургии. Подчеркиваем, формой и только формой, которую можно заполнить светским содержанием. Ничего другого у автора не было под рукой, ибо изустное народное творчество не могло его вооружить более совершенной формой, чем тысячелетнее письменное церковное наследие. Так что, если детально разобраться, то альтернативы жанру светского богослужения у Автора «Слова о полку Игореве» просто не существовало. Но возникает вопрос: как понимать конкретно смысл парадоксального определения жанра «Слова » как светского богослужения? Да очень просто. Если, например, во всенощном бдении имеется песнь Симеона Богоприимца, которая состоит из четырех стихов определенного религиозного содержания, то в светском варианте, чтобы спеть ее на ту же мелодию, нужно было иметь те же четыре стиха, но светского содержания и т.д. для всех остальных песнопений службы в порядке их следования. Так что, «Слово о полку Игореве», сегодня можно исполнить как всенощное бдение с литией или как канон Постной Триоди, но не на древние мелодии, а на современные.
И до наших исследований считалось, что принципиальное разграничение жанров в древнерусской литературе может быть выполнено на основе их функционального назначения. Так «Слова» чаще всего писались для произнесения в церкви как проповеди. В книге «Гимны Киевской Руси» нами подробно рассмотрена история возникновения и развития православного богослужения, начиная со времен Христа и Апостольской церкви, до принятия христианства Киевской Русью. Принципиальным для темы нашего исследования является изучение развития славяно-русского типикона. Этому вопросу посвящены книги: М.Д. Мансветова «Церковный устав (Типик). Его образование и судьба в греческой и русской церкви»[97]; А.А. Дмитриевского «Древнейшие Патриаршие Типиконы Святогор-ский, Иерусалимский и Великой Константинопольской церкви»[34]; Протоиерея М. Лисицина «Первоначальный славяно-русский типикон. Историко-археологические исследования»[79]. Последняя работа является в некотором роде обобщающей. Из ее содержания видно, что в древней Русской церкви господствовал Устав Великой Константинопольской церкви: «Если бы у нас не было Устава Великой Константинопольской церкви, то непонятно, чем руководствовалась бы Русская церковь в своем богослужении с 988 г. по 1062 г., т.е. в продолжении 74 лет существования христианства? Представить службу без устава невозможно» [79, 33]. Литургических памятников, относящихся непосредственно к Уставу Великой Константинопольской церкви, на славянском языке сохранилось очень мало. Основные сведения можно почерпнуть из посланий русских митрополитов, постановлений соборов и т.п. Именно в них находятся указания на существование в Русской церкви обычаев, заимствованных из Устава Великой Константинопольской церкви, а также подтверждение существования у нас целых чинопоследований, взятых из этого источника. Основу богослужебных песнопений составляют религиозные гимны. В христианской религии гимнам отведено определяющее место и значение. Начиная с псалмов Давида все последующие песнопения церковного богослужения строились на гимнах, к которым впоследствии добавились молитвы (чтения), другие песнопения и обряды. Обычно читаются и поются места из Священного писания, Ветхого и Нового заветов, а также различные молитвословия. Молитвословий в христианском богослужении предусмотрено чрезвычайно много, и все они приспособлены к священным и благодарственным воспоминаниям того или другого времени и заключают в себе: одни – собственно молитву, другие – раскаяния грешника и надежду на помилование. Последовательность употребления песнопений, чин и порядок служб, время их проведения в церкви регламентируются Уставом или Типиконом (с греческого – «образцовый»). Устав определял, какие из песнопений для данного года, месяца, дня и часа службы должны были читаться, какие петься, в каком порядке следования и кем – священником, дьяконом, чтецом или хорами. Вторым по важности для церковного богослужения документом является церковный календарь (в близком к нынешнему виду календарь существовал уже в X веке), которому в свою очередь подчиняется процесс организации богослужений. Здесь нужно сделать одно принципиальное замечание, состоящее в том, что при подобной организации богослужений и формирования служб из набора песнопений, связанных с переменной частью церковного календаря, практически очень трудно создать службу, которую можно было бы использовать в неизменном виде из года в год. Это возможно только в том случае, если Пасха приходилась на один и тот же день и месяц года.
Таким образом, если «Слова» предназначались для произнесения в церкви, то они должны были представлять собой либо всю службу, либо какую-то ее часть, но в любом случае порядок и набор песнопений в них должен был быть регламентирован Уставом или Типиконом и приурочен к какой-то вполне определенной дате и времени службы, т.е. чину службы. Именно на этом принципе и зиждется композиция любого церковного гимнографического произведения. Учитывая, что большая часть гимнографических текстов дошла до наших дней в многократной переписке и утратила (первые древнерусские произведения записывались непрерывным образом, без разделения на слова) признаки своего происхождения, основная задача их реставрации должна была заключаться в разбивке текста на те или иные песнопения. Для того, чтобы производить подобную разбивку, нужно было иметь представление о наиболее употребительных песнопениях и в первую очередь о тех, которые могли составлять законченную часть службы. В связи с этим целый раздел книги посвящен стихотворной мере гимнографических произведений и основным принципам их реставрации, в частности разработан алгоритм богослужебного анализа. И хотя этот вопрос требует еще детального и последовательного анализа текстов, в части их драматургического (обрядового) и музыкального сопровождения (к выполнению этой работы наиболее близок сегодня известный композитор В.И. Мартынов, автор книг «Пение, игра и молитва в русской богослужебной системе»[98]; «Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси»[99 ]), тем не менее, два основополагающих принципа в литературном отношении удалось выяснить:– при выявлении крупномасштабной структуры (функционального назначения, их вида и последовательности употребления) или чина службы, необходимо использовать устав богослужебных песнопений и церковный календарь;– при делении отдельных песнопений на строфы или тропари в первую очередь необходимо придерживаться примерно одинакового числа слов в них (подобия), не прерывая, разумеется, смыслового и синтаксического изложения. Что касается более мелкого деления на строки и стихи, то здесь играет роль акцентное ударение и смысловая законченность выражаемой мысли. Таким образом, в центре древнерусской гимнографии, как единства драматургии, музыки и поэзии, стояло – слово. Возможно поэтому и большая часть древнерусских гимнографических произведений получила название «Слов», как обозначения их богослужебного жанра. В книге намечены и общие для греческой и славянской гимнографий принципы построения богослужебных произведений, которые необходимо учитывать при их реставрации:
1) прежде всего, необходимо исходить из принципа презумпции сохранности исследуемого текста, поскольку любой богослужебный текст относился к Святому писанию, а вмешиваться в него при переписке, считалось большим грехом;
2) основою сохранности структуры композиционного построения богослужебных произведений является догматическое действие Типикона и церковного календаря, тщательно охраняемых Церковью от нововведений и рационализма, остальные различия текстов и отклонения от общих правил церковного богослужения следует относить в большинстве случаев к простым ошибкам при переписывании;
3) принцип построения богослужебных произведений в литературном, музыкальном и драматургическом отношении был матричным или формульным – пение по подобнам, построение тропарей канонов по образцу ирмосов, стихир по образцу псалмов, действие исполнителей по Типикону, как режиссуры и т.п. При этом мерой матричного ритма могли выступать слог, слово, акцент, стих, строфа, песня;
4) соблюдение единства формы и содержания как в отдельном песнопении, так и в службе в целом. Основным богослужебным приемом изложения содержания является повествование от Ветхого завета к Новому, от прошлого к настоящему и будущему в отдельных песнопениях и службах в целом;
5) замкнутости или закольцевания начала с концом в песнопениях и службах по содержанию и форме, как символ вечности божественной литургии; этот принцип выдерживался и при составлении акромезотелестихов;
6) церковный символизм и акромезотелестихи в гимнографии – тайное провидение, поэтика тайного Божьего промысла, ибо Литургия - это Таинства: Собрания, Царства, Входа, Слова, Верных, Приношения, Единства, Возношения, Благодарения, Воспоминания, Святого Духа, Причастия [174 ];
7) мерой открытого, тонического стихосложения являлось слово, мерой силлабического (тайного) стиха в акростихах служило одинаковое число слогов в стихе.
На основе опыта, приобретенного в процессе создания книги «Гимны Киевской Руси», можно предложить следующую методику выявления наличия богослужебных жанров в текстах древнерусской литературы:– анализ памятника, поиск характерных песнопений, форма и содержание которых отвечает тому или иному функциональному назначению (указание на утро – для утрени, на вечер – для вечерни, наличие Символа веры, проскомидии для литургии (обедницы), кому она может быть посвящена и т.д. и т.п.), определение границ между ними (например, по переходу от Ветхозаветных песен к Новозаветным), предположение, к какому чину церковной службы следует отнести этот текст, т.е. определение вида богослужебного жанра;– предположение относительно даты, к которой приурочено исполнение (Постная или Цветная триодь, воскресная или будничная служба и т.п.);– выделение номенклатуры песнопений, состава каждого песнопения и порядка их следования в соответствии с требованиями Типикона для данного чина службы, путем последовательной разбивки текста; – разбивку текста не обязательно проводить только с начала или только с конца, чаще всего для тех частей службы, для которых число стихов не определено уставом (притчи, святоотеческие чтения, Апостол, Евангелие и др.) и которые находятся внутри службы, к их выделению можно подходить с обоих концов текста; другой прием заключается в определении их границ по содержанию, смене темы изложения; – установление границ частей службы по богослужебной замкнутости в изложении той или иной темы, отдельных песнопений, установление крупномасштабной структуры службы;– на основе матричной формулы производится мелкомасштабное деление текста на строфы, стихи, уточняются границы стихир, тропарей и т.д.;– проверяется наличие совмещенных с каноном служб, наличие акро-, мезо-, телестихов и уточняется их содержание при изменении отдельных границ песнопений (чаще всего это нужно делать для устранения бессмысленности, появляющейся из-за определения неправильной границы ирмосов и тропарей канона в тексте);– рассмотрение вопросов драматургии (обрядового и музыкального исполнения), дополнительное уточнение на основе их структурного анализа и деления текста на песни.
В принципе невозможно изложить все приемы проведения богослужебного анализа, ибо он требует определенного искусства и молитвенности. Основная задача наших исследований состояла как раз в том, чтобы попытаться выяснить те общие правила, по которым строились гимнографические произведения. Так что сама по себе книга «Гимны Киевской Руси» может служить примером богослужебного анализа наиболее выдающихся произведений литературы Киевской Руси. Здесь же основное внимание уделяется «Слову о полку Игореве». Этот выпуск предваряет выход книги «Гимны Киевской Руси», как дань памяти ее автору, ибо он в «Слове о полку Игореве» раскрыл тайну составления скрытых стихов.